Еще во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. говорилось (ст.16), что «общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции». Иными словами, основной закон страны, формально именуемый конституцией, может и не носить подлинно конституционного характера, а реальное устройство этой страны — характер действительно конституционного строя. И точно так же, как тот или иной обычный закон в зависимости от его содержания может и не быть подлинно правовым (т.е. отвечающим общепризнанным принципам и нормам демократической правовой системы), а быть в этом смысле неправовым законом, так и основной закон (конституция) недемократического (например, тоталитарного или авторитарного) государства не может быть безоговорочно признан конституционным только потому, что он назван конституцией. Совершенно очевидно, к примеру, что «сталинская» Конституция СССР 1936 г. ничего общего с действительным конституционализмом не имела, а опиравшийся на нее в какой-то мере тоталитарный режим не может рассматриваться в качестве конституционного по существу дела, поскольку и то и другое в принципе отвергали приоритет прав личности и ее высшую ценность, частную собственность, принцип разделения ветвей власти, верховенство права и закона и многое другое.
Итак, конституционный строй в его неформальном, содержательном смысле — это не просто общественный и государственный строй, урегулированный принятым в данном обществе конституционным законодательством, безотносительно к его содержанию, а только такой строй, который привержен принципам гуманизма и демократии, принципам конституционализма, а государство в своей организации и деятельности не только на словах, но и на деле следует этим принципам.
